Борис Олегович Комоцкий
обозреватель еженедельника «Наш континент»

Сегодня, говоря о выборах в России, принято сетовать на то, что они во многом являются лишь имитацией свободного волеизъявления граждан. При всех своих недостатках, ограничениях и даже пороках выборы в современной России в принципе выполняют ту роль, на которую они предназначены. В данном случае имеется в виду политологический, а не философский аспект, то есть не рассматривается проблема большей эффективности той или иной системы государственного устройства: наследственной монархии, республики, построенной на демократических процедурах, или диктатуры того или иного рода. Это вынесено за скобки и не обсуждается. Итак, дано: Россия начала XXI века, суперпрезидентская республика, как она определена действующей Конституцией.

В стране существует реальная многопартийность, поскольку мы четко видим несколько политических субкультур: коммунистическая, радикально-либеральная (Союз правых сил), умеренно-либеральна я («Яблоко»), национально-популистская (ЛДПР). Организационное состояние этих партий не столь важно, поскольку, как известно из классики политической науки, существуют массовые и кадровые партии. Если для первых (как, например, коммунистической), их организация и массовость жизненно важны, то вторые (применительно к России это, скажем, СПС) легко компенсируют нехватку организованности и массовости другими ресурсами: финансами и СМИ. Говоря современным языком, партии второго типа более виртуальны, но от этого не менее эффективны.

Что же касается «Единой России», то ее принято называть «партией власти», определяя тем самым ее крайний конформизм, идейно-политическую стерильность и абсолютную зависимость от начальства. Это «партия-фтор»: к кому присоединяется, тем и становится.

Но было бы ошибкой полагать, что «Единая Россия» не выражает никакой субкультуры. На самом деле это партия «болота» или «партия статус-кво». Особенности этой субкультуры состоят как раз в том, что у нее нет четких и устойчивых принципов и ценностей. Суть ее можно определить примерно так: «От добра добра не ищут» и «Как бы чего не вышло». Для нее также вполне подходит знаменитая формула о сути французского буржуа: «У него сердце слева, но кошелек-то справа».

Поэтому, в российских выборах, при всех их фальсификациях и манипулировании, на самом деле происходит соревнование субкультур. И главным поприщем этой борьбы является то самое «болото». Именно его обитатели, не будучи обременены четким мировоззрением, составляют ту резервную армию голосов, из которой пытаются черпать все участники избирательной гонки. А поскольку «болотные обитатели» не слишком сильны по части логики и рацио, то их штурм ведется с помощью психологического воздействия. И здесь, по определению, сильнее тот, у кого в руках средства этого воздействия. В нынешних условиях это, разумеется, в первую очередь электронные СМИ.

И в этом плане «партии власти» практически нет конкурентов. Ведь в современной России обычные для Запада, для старых демократий правила регулирования доступа к эфиру политических партий цинично попраны. Многие органы (как например, наблюдательные советы) просто отсутствуют, а законодательство, регулирующее отношения в данной сфере, содержит достаточно прорех, чтобы протянуть сквозь них любой произвол.

Впрочем, это же относится не только к сфере информации. Чего стоит только последний анекдот с Борисом Грызловым, который, разъезжая по стране в качестве лидера «Единой России», выступая на партийных форумах и даже вручая партийные билеты, формально-юридически не входит не только в руководящие органы партии, но и не является ее членом. И весь этот бред Министерство юстиции на голубом глазу оправдывает перед гражданами. Если в ситуации, где все абсолютно очевидно, идут на такое наглое вранье, то что говорить о случаях, допускающих хоть малейшую возможность трактовать.

Понимание этой ситуации чревато очень серьезным обезоруживающим, демобилизующим эффектом для оппозиции, что нередко и происходит. Этот демобилизующий эффект чаще всего проявляется как, говоря традиционным языком, правый и «левый» оппортунизм. В первом случае логика сводится к тому, что большинство, дескать, боится компартии и того исторического шлейфа, который за ней тянется. Отсюда рекомендации: растворить КПРФ в каком-то конгломерате других, менее радикальных организаций, сдвинув ее тем самым к центру, а лучше – совсем переименовать в социал-демократическую, и дело с концом.

С другой стороны, с «левого» края раздаются голоса: режим никогда не даст коммунистам победить в честной борьбе, а потому и нечего заниматься «глупостями» в виде выборов, надо использовать другие, более радикальные методы.

История хорошо знает эту проблему. Она основательно разобрана Лениным в его работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Нет смысла повторять классические положения. В данном случае важно вспомнить главное из них: массы учатся на собственном политическом опыте. Задача оппозиции – помочь всеми имеющимися у нее силами и средствами осознать этот опыт.

И здесь на первый план выходит проблема собственно оппозиционного информационного пространства, проблема оппозиционной контркультуры. Сегодня российское общественное сознание представляет собой парадоксальный феномен. По основным, базовым показателям оно на две трети совпадает с социалистическими ценностями. Это показывают все социологические исследования. Последний пример из этого ряда – проблема олигархов и пересмотра итогов приватизации, национализация природных богатств страны. За это высказываются порядка 70 процентов граждан, несмотря на явно определившуюся Путиным позицию против. Даже его авторитет здесь не работает.

Но дело в том, что подобную картину можно наблюдать и по многим другим вопросам. Строго говоря, путинский рейтинг не является свидетельством того, что он олицетворяет доминирующую в обществе систему ценностей. Тогда откуда он берется? Видимо, дело в психологии. И это тоже подтверждается социологическими исследованиями. Большинство россиян сегодня не ожидают реальных и скорых перемен к лучшему. В первую очередь это относится к чеченской проблеме, решения которой не предвидят в ближайшем будущем. Примерно такие же настроения характерны и для экономики, безопасности и других жизненно важных сфер.

Что же получается в итоге? Большинство российского общество просто охвачено унылой апатией и безнадежностью, неверием, что есть реальные возможности в целом улучшить свою жизнь. Кому-то отдельно может повезти, но обществу в целом, народу ничего хорошего «не светит». А раз так, то пусть уж будет то, что есть. И надо искать хорошее в том, что есть, стараться найти какие-то положительные детали, черты. Это своего рода вариант стокгольмского синдрома, когда заложники начинают питать теплые чувства к тем, кто их захватил. Ведь и тюремщики бывают разные, если примотреться как следует.

Нет реальной альтернативы – вот главная проблема. А оппозиция, разве это не альтернатива? Общественное восприятие примерно таково: может быть и альтернатива, но не реальная. Почему сформировалось такое восприятие и как его изменить – вопрос не простой. Но очевидно, что во многом это определено и слабостью оппозиционной контркультуры, ее архаичным характером, недостаточно высоким уровнем интеллектуальности. Оппозиционые СМИ малопривлекательны для того, кто не является членом оппозиционного сообщества, для «человека со стороны». В свое время Пастернак написал о Ленине: «Он управлял движеньем мысли, и только потому – страной». С этим у сегодняшней оппозиции дела неважные.

Огромная проблема – кадры. Когда дело доходит до предъявления людей, способных стать лидерами в той или иной сфере, членами «теневого правительства», то оказывается, что назвать некого. И если один из высших партийных руководителей в недавнем интервью назвал в числе возможных членов такого правительства Александра Жукова – думского финансового деятеля чисто «демократического» разлива, а сегодня активиста «Единой России», то что остается сказать? Только руками развести.

Вот из таких фрагментов, деталей и узлов и складывается отношение к оппозиции, которое можно суммировать фразой из классического советского фильма: «Хороший ты мужик, но не орел». Итак, задача – стать орлом. Всего-навсего.

4 августа 2003 г.